Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Я полтора месяца провела над нотами к Broadway, Here I Come, пытаясь понять, что именно я делаю не так. И только сегодня до меня дошло, что. Правая рука там в басовом ключе. Как этого можно было не замечать на протяжении всего этого времени - та еще загадка.
До релиза альбома The Last Five Years еще неделя, а тем временем другой ожидаемый каст рекординг осени - это First Date, который может и ничего особенного, но мне очень хочется.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
upd: еще семь пять венецианских кошек не нашли себе любящих хозяев. проявите заботу к ближнему, заберите несчастных созданий!
О, что я вспомнила! Основной итальянский покупательный приступ у меня случился в Венеции, где мой кошелек опустел наполовину. В процессе загадочным образом были куплены открытки, аж восемнадцать штук, на которых изображены кошки в венецианских костюмах. Вот я сейчас сижу и страдаю - это дикий китч или все-таки мимими. Тогда не страдала, потому что голова не функционировала. Разумеется, эти открытки предназначены для раздаривания, так что флешмоб (sort of): вы мне пишите, какую открытку хотите, а я радостно отправляю вам эту открытку. В качестве извращеного бонуса адрес ваш будет писаться итальянскими чернилами и стеклянной перьевой ручкой, которую моя сестра решила мне подарить после бутылки розового вина на Мерано. Да, я могу отправить и несколько. Пожалуйста, эти несчастные кошки ищут себе дом. les images
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Источниковедение - отлично, хочу еще. Нам обешали МИД и архивы и мечтательно рассказывали, как когда-то водили студентов лапать оригинал Тильзитского договора в синем бархате и с вензелем Наполеона. А теперь нельзя, вот так. Цитата дня, которую надо на растяжку красными буквами: ГЮГО - ЭТО НЕ ИСТОЧНИК! Имелось в виду, конечно, что "Девяносто третий" для Французской Революции все равно что "Война и Мир" для Отечественной - не источник.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Одним из основных пунктов моей итальянской программы было облизать как можно больше католических соборов, так что я заходила практически во все церквушки, что попадались мне на пути. Они все были прекрасные, но сейчас речь пойдет не столько о них, сколько о местах, имеющих почетные звания Главного Собора Города. Если в венецианский Сан-Марко я не полезла, потому что было жарко и я спешила в книжный магазин, а собор в Вероне был банально закрыт, то в Риме, Флоренции и Милане я галочки поставила, и поэтому это пост про чудесные соборы с косыми иллюстрациями из инстаграма, потому что средневековая архитектура без фильтра никуда. читать дальшеВ Милане (я сознательно иду задом наперед, окей?) я, честно скажу, уже устала, и это, вполне возможно, повлияло на моей восприятие, потому что такого задыхающегося "вау" уже не было, хоть я и люблю готическую архитектуру до чертиков. Но миланский Дуомо, конечно, "вау", завораживающая скульптура-лепнина и очень удобная крыша для прогулок, забраться на которую, по сравнению с флорентийским и римскими соборами - два раза плюнуть. Правда если забраться, то можно увидеть небоскребы и растроиться, хотя это уже мои заморочки. Верхний шпиль сейчас ремонтируют, что так же влияет на благостность вида, но тут уж что поделаешь. Кстати, это единственный собор, где перед входом загорелые итальянские полицейские тщательно изучают содержимое сумок и на глазок измеряют длину юбок. Их можно понять, конечно. Внутри дела приобретают характер еще более божественный, потому что ВИТРАЖИ. ТЫСЯЧИ ТЫСЯЧИ ВИТРАЖЕЙ. Я не фотографировала, потому что была слишком занята восхищением и прочим благоговением. Флоренция, наверное, была моим самым большим разочарованием. В целом она мне понравилась меньше всего, но флорентийский собор тут не виноват. Он единственный спасал ситуацию (он, и чудесный магазин с мороженым. итальянские желатерии вообще заслуживают отдельного поста). Я не думаю, что могу описать его монументальность. И никакие фотографии не могут. Это нечто невероятное, неземное, подавляющее и возвышающее одновременно. Первый раз я увидела его ночью и могла только глазами хлопать. Рядом с одной из дверей стоял мужчина непонятных лет и очень трепетно её гладил. "Либо искусствовед, либо верующий", - решила я и со вторым угадала, потому что искусствоведы так не плачут. Мне тоже хотелось плакать, уж больно красиво. Тут я забиралась не на купол, а на башню рядом (на купол после башни меня тупо не хватило). Это было так больно, что на лестнице где-то посередине очень милая японочка спросила, все ли со мной олрайт. Мне было совсем не олрайт, но японочку не хотелось расстраивать, поэтому я стиснула зубы и поползла дальше. Вид сверху, конечно, невероятный - собор абсолютно доминирует над городом. А вот внутри меня постигло разочарование. Он слишком темный, недостаточно уютный и совсем не такой, как снаружи. Грустно, на самом деле. Last but not least Рим. То есть технически не Рим. И даже не Италия. Ватикан, разумеется, и собор Святого Петра (который я упорно произносила как СэнтПитерс, не в силах привыкнуть к иному произношению). Вот знаете, в отличие от того же флорентийского, он совсем не подавляет снаружи. Здания вокруг не такие уж и низкие, площадь вокруг не особо большая - нет какого-то эффекта. вот так, например, он выглядит со стороны, а именно со стены Сант-Анджело: Немного лучше масштабы можно понять, поднявшись на купол, что я, разумеется, сделала, чуть не умерев в процессе. Та часть, где идешь вроде как по прямой, но при этом тело нужно склонять диагонально по наклону купола еще долго будет являться ко мне в кошмарах. Но вид, пожалуй, того стоит. Да, я в курсе, что горизонт завален. Я в тот момент еще дышала через раз. И вот кажется, что в нем такого, что главный собор католического мира, этсетера, этсетера. А вся магия на самом-то деле внутри. Во время подъема на купол в какой-то момент оказываешься изнутри, и можно сверху взглянуть на крошечных человечков в храме. Тогда потихоньку начинаешь представлять размеры. Тогда же можно свалиться с приступом акрофобии. В тот момент, когда изнутри оказалась я, внизу в соборе шла служба. Я наблюдала за причастием и на всякий случай не дышала. А потом, уже после купола и после мучений, можно спуститься в собор. И вот тогда становится понятно. Как я не могу описать флорентийский собор снаружи, так я не могу описать этот изнутри. Он огромный. Даже так - ОГРОМНЫЙ. Я бы сделала буквы еще больше, на самом деле, но это все равно будет недостаточно. Потому что он огромный. И невероятный. И величественный. И много еще прилагательных, в том числе религиозно-тематических, потому что все-таки собор. Я не представляю, как такое строят, как в человеческом сознании может уместиться план чего-то столь бесконечного. Божественно, ребят, это просто божественно.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Только успела приехать, а уже завтра с утра уезжать, поэтому я оставляю вас с чудесным флорентийским памятником Жаверу и убегаю переупаковывать чемоданы.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Я собиралась копить все итальянские истории до конца поездки, но меня РАСПИРАЕТ, поэтому здесь будет История. История о том, как я отыскала лучший венецианский книжный магазин, встретила живую версию Бернарда Блэка и купила толстенное издание Гюго девятнадцатого века за сумму столь ничтожную, что у МГУ теперь есть основания утверждать, что на их хорошистскую степендию можно покупать антикварные книги. И на жизнь еще останется. Главным моим квестом в Венеции было найти загадочный букинистический, где книги лежат в лодках на случай чего. Нашлп, довольно быстро даже. Внутри было тесно, достаточно людно и книгикнигикниги. Я сразу ринулась к французским изданиям. Где-то на ветхом втором томе французской поэзии я рыдала. Все было старинное и неприлично дешевое. И сразу в глаза бросался темно-зеленый корешек издания мелких работ Гюго - пьесы, оды и прочие приговоренные к смерти. Год издания было невозможно определить, книга была как будто сшита из множества изданных в разное время работ (нумерация страниц регулярно обнулялась), но это точно была вторая половина девятнадцатого века, в этом сомнений не было. Стоило счастье 135 евро, но я напомнила себе, что кое-кто недавно разорился на оправу очков от МакКуина, и заставила отвернуться. Там было много другого- издание статей Манфреда на французском (я как обычно сфотографировала свой любимый фрагмент про Робеспьера и Ленина), биография Шатобриана в исполнении Моруа и, наконец, Гюго поменьше и подешевле. Последние две я была готова унести с собой, но решила напоследок спросить у продавца, нет ли у них мизераблей. Продавец был сед, прокурен и перемещался по магазину с расслабленностью потомственного потребителя вина. Достал то самое первое издание, помахал им. Нет, нету у них мизераблей. Есть вот это. (он посмотрел на ценник) Forget this price. Я задержала дыхание. Продавец тем временем легкой походкой направился к кассе, бормоча что-то про "скинуть" и "сотня". "За сотню?" - уточнила я, мысленно сдаваясь. Продавец удивленно обернулся. Нет. За тридцать пять, Я пребывала в легком шоке, и меня хватило только на полузадушенное seriously. Очень даже seriously. Мы стояли, разглядывали иллюстрации, пытались найти глд издния, удивлялись нумерации страниц, выясняли, откуда я родом, и обсуждали коммунизм и Берлинскую стену. Расстались друзьями. Я - с Гюго за 35 евро. Он - с легкой меланхолией, что в его молодости русские девочки не приезжали покупать антикварные издания.
Вот такая вот Венеция у нас. Libreria Acqua Alta, гугл ит.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Исколотила все нервы, но, кажется, собрала чемодан. Одежды минимум, книг минимум, горжусь собой до потери пульса. Самолет завтра утром. Сердце замирает от предвкушения перенасыщения историей и сильно плюсовыми температурами. Италия, сжалуйся.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
А еще в Киеве я пощупала издание нот к мизераблефильму. Как и во всех адаптированных изданиях нот мизераблей, там есть необъяснимая для меня штука: at the end of the day и do you hear the people sing записаны в 12/8 и 4/4 соответственно, в то время как в оригинале ровно наоборот. Нет, мне никогда не понять. Из принципиальных отличий: глянцевая бумага (буржуи, омг, кто вообще печатает ноты на глянце?) и песни-именно-из-фильма. Причем последние в своих "полных" версиях, то есть еще до финального ката. Скажем, сцена между Мариусом и Эпониной (которая между paris/look down и robbery) представлена целиком. И, конечно, i have a crime to declare с неотрезанным финалом: омг, вут? Но самое "держите меня семеро" - это политкорретный вариант i dreamed a dream для всех полов и ориентаций: Так-то.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
В Киеве было облачно, тепло и хорошо. А еще в Киеве был фестиваль pop-up ресторанов, на котором было много хипстеров, ос и хот-дог "Обама". И сладкая вата размером с небольшое облако.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Зашла посмотреть погоду, а там: "Ну значит точно надо ехать", - решила я. Сегодня вечером укатываю в Киев и надеюсь, что на границе все будет окей , возвращаюсь в понедельник и сразу бегу на работу. В этом плюс работы на Киевской: всегда можно с работы уехать в Киев, а потом на работу же вернуться.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Я давно грозилась сделать пост про польскую версию мизераблей, так что вот. Влюбилась я в неё раз и навсегда после рекламного флешмоба, который они делали в Варшаве. Если вы по какой-то случайности не видели это счастье, вот:
меня всегда пробивает на бугага от фангерльских воплей угадайте_где Польские мизерабли - самые лучшие мизерабли, потому что польские. У них актеры в свободное от работы время шипперят enjonine (не шучу, Милай кидала фотографии). Польский каст альбом не очень большой, но уникальный как минимум тем, что это единственный из известных мне альбомов, где есть turning, но нет confrontation (и еще пары-тройки значимых песен). Топ-4! Во-первых, Милэ Пане. Просто так.
Во-вторых, вот это. Вы ж только вслушайтесь в это божественное "Слухай кеды шпева люд".
В-третьих, моя любимая алкогольная песня, потому что вино пий за давнэ дни.
Ну и в-четвертых душераздирающая песня про мебель. Пусте стул и кшесла пусте, такие дела.
Меня положительно колбасит от польского языка, от этого сумасшедшего смешения славянского и романского, от этого шшшшшш и внезапных мяу.
Вуайеризм Изабель был утонченного рода: она предпочитала наблюдать за наблюдателями.
Есть у меня любимая традиция: делать что-нибудь дурацкое, когда меня надолго оставляют дома одну. Начало традиции было положено в тринадцать лет, когда я покрасила голову в фиолетовый и завела черепаху. Кончилось все это плохо (для черепахи, да, это та самая съеденная черепаха), и, пожалуй, с тех пор рекорд по дурости я побить так и не смогла (второе место у того раза, когда в отсутствие домашних я нечаянно поступила на истфак), да и не особо пыталась, но традицию соблюдать надо. Зная, что если я попробую завести животное, оно сразу же окажется на улице (гуманный вариант - меня выкинут следом за животным), я решила притащить домой что-нибудь более масштабное, что было бы тяжело выкинуть. Знакомьтесь, мое счастье: Да, фортепианный фонд наконец-то потрачен по делу. За месяц мои руки успели отвыкнуть от нормального инструмента и теперь болят. Как человек в высшей степени доброжелательный, я поставила пианино возле стены, которая смежная с соседями. Пусть получают удовольствие.